Мой домовой

1 Новый дом и человек в шляпе

– Не то, чтобы я сильно мечтал о деревенской жизни, скорее – нет, совсем не думал об этом. Все-таки в городе больше интересного, скоростной интернет и вообще, но… Так уж получилось, что папу перевели работать в село на железнодорожную станцию, вот нам всем и пришлось временно поменять место проживания. Нам – это папе, маме, и мне – 13-летнему мальчишке. Хорошо, что еще была осень, то есть во всю шёл учебный процесс, а мне вот так вот – раз, и случились очередные каникулы. Ну, не навсегда, конечно, пока мама там все документы не оформит и меня не устроят в местную школу. Пусть так, но все равно – весело!

Дима поднял голову и посмотрел в окно автомобиля. Вдоль дороги медленно проплывали одинокие столбы, от их макушек тянулись друг к другу длинные провода. Складывалось ощущение, что когда-то столбы стояли рядом, но вдруг испугались и побежали в одну сторону. Но кто-то, возможно, какой-то пастух, метко бросил свое лассо и поймал их всех. Вот так они теперь и стоят связанные друг за другом и не могут пошевелиться.

Дальше виднелись желтые поля с уже убранным урожаем, а еще дальше прятались леса, меняющие свой цвет с туманно-зеленого на ярко-желтый и пурпурно-красный. Мальчик снова задумчиво опустил голову и продолжил размышления.

– Вот только все мои многочисленные школьные и дворовые друзья были очень опечалены такой новостью. Да я с ними даже и попрощаться-то как следует не успел. Вовка, мой лучший, точнее сказать, единственный друг, прямо так и сказал: «Как же я без тебя через соседний двор буду проходить?» Конечно, одному-то сложнее убегать от задир. Ну ничего, я надеюсь, что мое пребывание на новом месте будет недолгим. Из-за папиной работы нам часто приходилось куда-то переезжать, но все эти перемены были непродолжительными. Порой даже мы меняли место жительства по два раза в год. Но все-равно возвращались домой. Вот и в этот раз собрали вещи, закинули в машину и – вперед!

На передних сидениях о чем-то разговаривают родители, наверное, обсуждают, как будут жить на новом месте. Мальчик разместился на заднем, смотрел в окно и внимательно следил за всем происходящем.

– Смешные птицы, такое ощущение, что они словно летят задом. Неужели им вправду так удобнее?

Димка поежился, хотя вовсе не было холодно, и переместился к противоположному окну, решив, что пора поменять обзор. В другой стороне картина была кардинально противоположная, – как выразился он сам, – сначала шел небольшой лесок, а уже за ним виднелись поля.

– О чем бы таком еще подумать, чтобы совсем не заскучать, может, в телефон поиграть, такую же прикольную гоночку скачал? Нет, не хочу. Лучше снова погрузиться в мир своих фантазий, где мне всегда так уютно. Сколько еще ехать-то? – он посмотрел на спины теперь молчавших родителей и ничего не спросил.

– Интересно, а как там поживают мои работнички? – Он улыбнулся и, опустив глаза, поуютнее вжался в кресло, – это же надо было такое придумать, что где-то у меня есть своя корпорация, заводы и много чего еще, точно я и сам не в курсе. И пока, в силу малого возраста, мне не могут передать все дела. Просто я догадался, что у меня такое есть и спокойно жду своего времени. Зато уже сейчас я вполне могу обратиться к «ним» и попросить немножко денег. Да, в это трудно поверить, но мне действительно помогают. А как же иначе, отказать руководителю никто не вправе. Конечно, чемоданами мне деньги не таскают, но немного, чтобы не развращать несформировавшееся сознание, это уж без разговоров. И получается-то как интересно: то мама мне вдруг выделит ни с того, ни с сего нужную сумму, то папа. Или я сам проявлю усилия и на недельку остаюсь без школьных обедов, и вот, что загадал, то и получил, на личные расходы. Даже на этот телефон я долго просил моих учредителей, – он достал из кармана джинсов внушительных размеров смартфон и, повертев его в руках, засунул обратно, – а отказать не смогли. И точно в день моего рождения, как бы от родителей, конечно, как же иначе, но я его получил.

Пока Дима сидел, погруженный в свои мысли, в зеркале заднего вида было хорошо заметно, что большие зеленые глаза его воодушевленно светятся. Копна не особенно густых подстриженных светлых волос упала набок, в ту сторону, куда и была наклонена голова.

Конечно, невозможно понять, действительно ли все так и есть или это просто выдуманная история, в которую очень хочется верить. Придумал он ее еще несколько лет назад по пути в школу, и она ему так понравилась, что он сам стал верить в нее. Мысленно разговаривал со своими работниками, давал им какие-то советы. Конечно, если бы его просьбы «помочь финансово» никогда не осуществлялись, то, он бы ее забыл, но, что странно, все всегда получалось. Значит, можно и дальше верить. Главное, только не разговаривать с ними вслух и не рассказывать никому, чтобы не посчитали ненормальным.

Он снова посмотрел в окно. Автомобиль проезжал в это время очередной населенный пункт. «Скорей бы приехать», – недовольно, но с надеждой подумал мальчик.

– Мама, а мы скоро приедем? – спросил он.

– Еще немного. Что-нибудь хочешь: пить или есть? -поинтересовалась она, обернувшись к сыну.

– Нет, подожду, если скоро приедем.

Через какое-то время автомобиль въехал в очередную деревушку с покосившимися темными домами. Темными, возможно, потому что уже наступил вечер и все стало темнеть. В самом конце ее они наконец остановились.

– Восемь часов – и на месте, в маленькой и полузаброшенной захудалой деревушке, названия которой я не успел прочитать, да это и не важно, – подумал Дима, посмотрев на дисплей телефона. Фары осветили большое строение синего цвета. – Раз машина остановилась, это означало, что тут, похоже, и останемся на неопределенный срок.

Возле дома находился старый небольшой сарай с поломанной дверью. Она криво висела на нижней петле и вот-вот собиралась опуститься с грохотом на землю. Только что-то ее еще удерживало, видимо, чье-то честное слово, и она все же худо-бедно старалась преграждать путь в деревянную постройку.

Именно поэтому первым делом, как только Дима вышел из автомобиля, он устремился к огромной дыре в дощатой стене, рядом с этой дверью, и заглянул внутрь. Было, конечно, страшно, но любопытство победило. К тому же на улице стало еще не очень темно, да и свет от фар помогал неплохо. Внутри оказалось очень чисто, все лежало на своих местах. Да уж… Там просто не было видно ничего, сарай выглядел абсолютно пустым. Вероятно, это местные жители «позаботились» о порядке.

Сам участок оказался огорожен зеленым забором, и кое-где даже штакетник остался. Больше тут снаружи не было заметно ничего. Хотя да, бросилась в глаза крыша, нет, не сам шифер, а ниже – чердак. В разных специальных книжках часто пишут, что самое интересное в старых домах скрыто на чердаке. Значит, решил он, – надо будет обязательно там все разведать. Потом, конечно!

Поселились новоиспеченные жители пусть и в старом, но зато большом деревянном доме, неподалеку от станции.

– До нас тут, похоже, давно никто не жил, – сказал глава семьи, проходя внутрь. За ним проследовали и остальные.

На удивление, все внутри оказалось чисто и прибрано. Не было и намека на бардак и заброшенность.

– Видимо, кто-то за ним все же ухаживал, – добавила удивленно и обрадованно женщина.

Там были две большие комнаты, одну из которых тут же занял мальчик. В другой, немного больше, вещи разложили родители. Еще в доме была просторная кухня с большой белой печкой. У Димы оказалась огромная деревянная кровать, два окна, возле одного стоял стол со стулом и шифоньер. Тоже большой и пустой.

– Вот куда я буду прятаться, – сразу подумал с воодушевлением Дима и так же быстро погрустнел, так как в прятки играть тут не с кем.

Пока он стоял посредине своей комнаты и смотрел по сторонам, привыкая к новой планировке, хозяйка успела застелить всем постели и стала выкладывать взятые с собой припасы на стол. Мужчина тем временем проверил все замки на дверях, ручки и окна. Все оказалось вполне целым и пригодным к пользованию. Большая входная дверь запиралась изнутри на массивный железный крючок. Небольшие сени имели слабенькую дверь с хиленькой щеколдой.

Когда приготовили ужин, все сели за стол, тяжело вздохнули, оглядываясь по сторонам, и принялись за еду.

Конечно, никому из них такая резкая смена привычного быта совсем не нравилась. Но, как считал мальчик, папа принимал это как должное, такая у него работа, маме тоже ничего не оставалось, они же сами решили всегда быть вместе. Поэтому и он молча ел и старался ни о чем не думать.

После ужина пришлось зажечь свечу, так как свет почему-то в доме не загорался, но папа не стал лазить и проверять в темноте в чем проблема, решив отложить это на завтра. Все сели вокруг уже убранного стола на то, что нашли. Дима – на пустой деревянный ящик, а родители на стулья, их оказалось всего два в доме, и принялись обсуждать планы на завтра. В итоге было решено заняться изучением дома и созданием уюта. Папа с утра решил сходить на станцию. Диме же только и оставалось что помогать маме.

Когда дежурная свеча стала догорать, было уже очень поздно, и новые жильцы наконец разошлись по своим комнатам.

Говорят, что на новом месте тяжело засыпать, наверно, это действительно так, только подумать об этом более основательно мальчик не успел, так как почти сразу же уснул. Причем так было всегда вне зависимости от того, насколько мягкая постель и где она находится. Ему достаточно только было прислонить голову к подушке, как тут же все пропадало. Вот такая странная у парня была особенность, довольно удобная, кстати, при такой кочующей жизни.

– Что мне снилось на новом месте я, к сожалению, не помню. Я вообще обычно не помню своих снов. Ну или первые пять минут, как только проснулся, еще могу что-то вспомнить, но уже без подробностей. А вскоре основательно все забывалось. Но в этот раз точно запомнил, что мне ничего не снилось. Видимо, сказалась усталость от длинной дороги. Как известно, тогда засыпаешь быстро и глубоко.

Светлым и теплым утром меня разбудил звук чего-то грохочущего неподалеку. Открыл глаза и испугался от увиденного. Нет, мир вокруг не рушился, и я не стоял на краю пропасти, просто незнакомая комната, в которой себя увидел, сильно отличалась от той, в которой привык просыпаться в последнее время. Быстро сел на кровати и… и наконец вспомнил о вчерашнем переселении. Тогда при тусклом свете свечи не так хорошо все успел разглядеть и привыкнуть к увиденному. Размерами мое жилье было метра четыре на три. Два окна очень хорошо пропускали солнечный свет, занавешены они зеленоватыми шторами. Возле одного окна стоял прямоугольный стол. В углу был шифоньер, как я помнил по вчерашнему беглому осмотру, – пустой. Раньше, точнее, вчера, у стола стоял стул, но тогда его унесли на кухню, по-видимому, он там и остался.

Кровать у меня оказалась просторной и непривычно высокой. Пол был дощатым, выкрашенным в бордовый цвет, потолок оказался также из широких досок и был голубоватого оттенка. Стены оказались белыми. Ну, довольно неплохо, чистенько и уютненько, – подумал я и слез с кровати. Быстро оделся, вещи мои висели на спинке кровати, и пошел на кухню смотреть, чем там занимается мама. Папа, скорее всего, уже ушел знакомиться с работой.

Мама действительно прибиралась на кухне, дверь в их с папой комнату была открыта. Там все оказалось уже прибрано и лежало на своих местах. Кстати, их комната была возле моей, разделяла нас только одна стена. Размерами они были примерно одинаковыми.

Быстро позавтракал тем, что мне поставила на стол мама, это оказались остатки от ужина: колбаса, вареные яйца, хлеб. Запил все это соком и уже готов был прийти на помощь маме в ее нелегком занятии по благоустройству помещения, но помощь моя не понадобилась. Мама просто благодарно улыбнулась, о, как она красиво улыбается. Тогда ее большие зеленые глаза игриво блестят, из-за чего кажутся еще больше. Лицо становится сразу еще более добрым и милым, так что в эти мгновения я готов исполнить ее любую просьбу. Так и в этот раз, но мама только улыбнулась и попросила меня пока изучить дом снаружи. Проще говоря – не мешать ей. Ну что же, – подумал немножко разочарованно я, – а ведь там действительно столько интересного можно найти, особенно на чердаке.

Под эту мысль я и вышел на улицу. Вчера наш участок казался мне значительно меньше, чем сейчас. Территория была довольно внушительной. Это если сравнивать с нашей дачей, в которой было четыре сотки. Больше частный сектор мне сравнивать было не чем. Но даже пусть и так, места для веселья было предостаточно.

Построек оказалось правда не так много: сам дом, сарай с дыркой в стене, туалет в дальнем конце. Непонятно, почему туалеты принято строить так далеко от дома. Я, конечно, понимаю, что делать его в частных домах надо не возле кухни, как в благоустроенных, но не на другом конце участка же. А если, например, съешь что-то не то и вдруг закрутит живот. Вот приятно тогда будет бежать в туалет и помечать при этом дорогу. Чтобы потом, в случае чего, было проще найти по следам. Короче, не понимаю. Хотя на удивление дошел я до него довольно быстро.

Как успел заметить вчера, в сарае не было ничего интересного, зато очень заманчиво выглядела дверка на чердак дома.

Вот только где же взять лестницу? Обошел вокруг дома – нет. А может быть, в сарае? Последовал к сараю и вошел в дыру. Дверь выглядела уж очень опасной. Тронь ее и только успей отскочить в сторону, чтоб та не грохнулась на ногу.

Пол тут оказался посыпанный соломой. Кроме того, кое-какие разбросанные и явно ненужные вещи там все же валялись. Два небольших окна светили вполне ярко. На стенах были видны торчащие гвозди, наверное, для вешания на них чего-то. И в общем-то все. Нужной лестницы тут тоже не было.

Разочарованный, Дима выше снова на улицу все-таки через дверь, пнув ее изнутри. Она с грохотом тяжело плюхнулась на землю. Дальше решил обойти весь участок вдоль забора.

– Вот если бы выломать один пролет забора, то его как раз бы мне хватило по длине. Ну, если использовать забор как лестницу. А что, вполне можно было бы взобраться и по нему. А потом можно приставить обратно, и все! – Так думал он, как вдруг в траве увидел настоящую лестницу. Видимо, забор испугался и помог! – подумал он, воодушевленно разглядывая находку. Ее можно было бы принять за часть забора, но это оказалась именно лестница, старая, местами прогнившая, но еще вполне пригодная для использования.

– Папу она, конечно, не выдержит, но меня – просто обязана.

Вскоре Дима уже подтащил ее к дому и с трудом, вертев из стороны в сторону, поднимая со всех боков, все же сумел приставить к чердаку.

Оглянувшись по сторонам, чтобы вдруг не оказалось кого-нибудь, кто сможет помешать, он осторожно полез. К счастью, этот новый для семьи старый дом находился вдали от всех других домов в этой деревне. Точнее даже, далеко от обычных жилых построек, на самой окраине. Мама тоже была еще занята в доме и не видела, чем занимается ее сын.

Первая перекладина оказалась вполне прочной и даже не скрипнула под весом. Чтобы на всякий случай уменьшить давление на нее, Дима крепко вцепился руками в лестницу и попытался мысленно перенести свой вес на руки. И вот уже осторожно, словно в замедленном кино, начал поднимать правую ногу, чтобы ступить на следующую перекладину, как вдруг неподалеку за углом раздались звуки приближающегося автомобиля. Вскоре двигатель его замолк.

– Видимо, уже приехал папа, наверное, время обеда, – подумал мальчик и, сожалея, что нужно прерываться на таком серьезном моменте, выдохнув, спрыгнул с лестницы на землю.

Завернув за угол, он увидел, что действительно приехал отец и уже вошел в дом. Оставалось лишь проследовать туда же.

На кухне глава семьи уже сидел за столом, так как только там были стулья, а хозяйка вытирала тарелки и готовилась накрывать на стол.

– …ничего сложного там нет, – говорил мужчина, взглянув на вошедшего сына, он подмигнул ему и продолжил, – работа мне знакомая. Сколько точно будем жить здесь, сказать сложно, это уж как решит начальство, но – не меньше года, так что обосновываемся тут, как и планировали.

Ну что, Дим, уже все изучил тут? – мужчина посмотрел на сына и улыбнулся, – есть что поразбивать и чем себя занять?

– Да, пап, только в сарайке нет ничего интересного, но вот зато на чер… – Мальчик не договорил и осекся. Нужно ли сообщать про чердак, вряд ли ему разрешат туда залазить. – в общем, еще изучаю местность.

Говоря это, он помыл в умывальнике руки и сел на соседний стул. Потом посмотрел на маму, которая уже начала ставить на стол еду, и, поймав ее вопросительный взгляд, пересел на ящик.

За едой почти не разговаривали. Отец еще говорил немного о специфике работы, что здесь просто нет таких специалистов, поэтому и вызвали его. Мама слушала и лишь иногда что-то переспрашивала и уточняла. Конечно, ее вопросы не касались сути работы, ей было интересно, когда муж будет уходить и во сколько возвращаться домой и так далее. Дима так же живо интересовался всем, за что несколько раз был прерван мамой.

– Да ты ешь давай, потом поговорим – вечером все спросишь, сейчас дай отцу спокойно поесть. – говорила она, но вовсе не зло, так как прекрасно понимала, что сыну очень интересно все узнать прямо сейчас.

После обеда отец снова уехал. Проводив из окна машину глазами, мальчик стал обуваться.

– Мам, если я тебе сейчас не сильно нужен, – сказал он как можно спокойней, – я пойду еще немножко погуляю, там просто…

Женщина в это время мыла посуду и стояла спиной к сыну. Так же, не оборачиваясь, она ответила.

– Да, конечно, иди, только будь аккуратней и не задерживайся долго. Надо будет еще тебе некоторые вещи разложить в своей комнате, что я еще не успела. За ограду тоже не уходи, а то где я тебя потом искать буду. Ладно? – она обернулась и посмотрела на сына.

– Конечно, мам, – ответил Дима и толкнул дверь. Вскоре он уже стоял возле своей лестницы.

– Вот и самое время возобновить мое исследование, – проговорил он, улыбаясь и глядя вверх. Там виднелась заветная дверь, что вела внутрь чердака. Сверху находилось небольшое окошечко полукругом, куда были вставлены три стекла, которые маняще блестели на солнце. Зачем-то осмотревшись, видимо, чтобы убедиться, что в этот раз его никто не отвлечет, Дима снова аккуратно поставил на первую перекладину сначала правую ногу, потом левую. Как и в первый раз, ничего страшного не произошло, поэтому мальчик не спеша стал забираться выше.

Конечно, рисковать ему не хотелось. Распространенное среди его знакомых выражение: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского», – его никогда не побуждало на какие-либо необдуманные поступки. И сейчас лететь кубарем с лестницы вниз ему тоже не хотелось, поэтому каждый свой шаг он делал предельно медленно. Поднимался, крепко вцепившись руками и прислушиваясь к каждому звуку. А вдруг под ногами хрустнет что-то?

Вот и половина пути позади. Дима решил остановиться и осмотреться. Все вокруг было по-прежнему спокойно, это и дало ему уверенность, что все пойдет так же безупречно. Поэтому следующий шаг он сделал уверенно и, вероятно, слишком сильно опустил ногу на дряхлую перекладину. Раздался хруст. Дима еще сильнее вцепился руками в лестницу. Возможно, это его и спасло и ничего страшного не случилось.

– Да я три раза тонул, – прошептал он, подбадривая себя, и продолжил восхождение. Вскоре мальчик все же благополучно добрался до верха и, продолжая крепко держаться руками, взглянул на дверку, которая, по его убеждению, вела к страшным тайнам. Сбоку, внизу от двери, он заметил вбитый гвоздик, который был загнут так, что своей верхней частью как раз подпирал эту самую дверь и не давал ей открыться. Осторожно, стараясь не делать резких движений, Дима отцепил одну руку и попытался ею крутнуть самодельный держатель. Не сразу, но тот поддался, и вскоре все было готово. Освободившись от того, что мешало, возможно, долгие годы двери открыться, она сразу же сделала попытку, немного приоткрылась и, хлопнув, закрылась обратно.

От страха Дима вскрикнул, еще сильнее схватился за лестницу и пригнул голову. Но никто не выбежал с криком: «Брысь отсюда!» или «Посторонним вход воспрещен!». Это был просто сквозняк. Придя в себя, мальчик снова уцепился рукой за дверку и уже уверенно, хотя осторожно и медленно, открыл ее настежь.

Та, поддавшись свободе и ветерку, словно сама открылась, стукнула о стену да так открытая и застыла. Любитель тайн встал еще на одну ступеньку и заглянул внутрь чердака. Однако видно было плохо, поэтому он, недолго думая, залез внутрь, встал на пол, покрытый опилками, и выпрямился. Глаза не сразу привыкли к темному виду, поэтому он, чтобы вдруг не потерять равновесие и не вылететь назад, сделал несколько маленьких шагов дальше и проморгался. Глаза наконец привыкли к полумраку и стали хорошо различать все вокруг.

Тут для Димы не было предела разочарованию. Чердак оказался пустым. Кроме опилок на полу, балок, что держали крышу, и мелких дырочек в шифере, сквозь которые едва поступал солнечный свет, больше ничего видно не было. Да, еще страшная пыль повсюду, из-за чего дыхание стало тяжелым, поэтому вдохи приходилось делать короткие и отрывистые.

Мальчик прошел по крыше до другого конца чердака, там тоже было такое же маленькое окошечко, как и первое. Только двери не было. Разочарованный, он уже сделал несколько шагов назад, чтобы вылезти, как вдруг заметил что-то черное. Что-то непонятное было засунуто на самый край чердака и присыпано опилками. Дима подошел к находке. Это оказался небольшой чёрный чемодан. Сбоку он увидел ручку и, не присаживаясь, взялся за нее, потянув к себе на середину чердака, где было больше света.

Дима смотрел на свою находку открыв рот. В голове щекотали мозг разные страшные и в то же время таинственные догадки: а вдруг там деньги, или драгоценности, или еще какое добро. Наверное, когда-то давно его тут спрятали, а потом забыли. Это было, безусловно, очень давно, так как чемодан выглядел старым, потертым и пыльным.

– Нет, уносить отсюда я его не буду, – проговорил шепотом он и присел на корточки. Затем повертел находку в руках. – Какой-то он легкий для драгоценностей. Ну, может, их и не так много. Если там деньги, то просто крупные купюры.

Повернув черную кожаную коробку ручкой к себе, Дима заметил два замочка. Приглядевшись к ним повнимательнее, он сразу понял принцип их работы. Только отверстия для ключика несколько путали мысли.

– А что, если он закрыт и придется его взламывать, – промелькнула в голове мысль, но он не стал продолжать думать в этом направлении, а просто нажал на замочки большими пальцами. Те легко вдавились, механизм звякнул, и крышка чемодана немного приоткрылась.

Дрожащей рукой он взялся за край крышки и на вдохе открыл ее. Затем уныло выдохнул. Внутри оказалась стопка черно-белых старых фотографий. Еще там лежала потертая книжка в зеленом переплете, связка ключей – и все. Больше для разочарованного Димы там не было ничего. Откинув крышку, которая ударилась о пол и подняла клубы пыли, он запустил обе руки в чемодан. Сначала достал фотографии и, мельком взглянув на несколько из них, бросил обратно.

Смотреть чужие фотографии Дима не любил никогда. Они не вызывали никаких чувств. Люди, которых он никогда не знал, лица уже давно умерших, зачем это? Вот фото своих родителей, бабушек и дедушек, где они изображены молодыми, улыбающимися, – это другой разговор. Они вызывали у мальчика чувство теплоты и нежности. И почему-то еще каждый раз, когда он смотрел фотографии родителей, плакал. Непонятная сентиментальность охватывала его в эти моменты. До конца ребенок и сам не знал почему, но слезы лились сами собой.

С верхней фотокарточки, что лежала в чемодане, на Диму смотрел старик, в шляпе и плаще. Находился он на улице, на фоне дома. Мальчик все же взял фотографию в руки и попытался рассмотреть ее повнимательней.

– Точно, это же наш дом! – воскликнул он, – и крыша, и крыльцо. Только деревьев нет и яблонь. Наверное, это бывший владелец, ну или первый. Хитрые прищуренные глаза внимательно смотрели на подростка. Положив снимок обратно, он взял книгу, полистал ее и, не читая названия, понюхал листы на развороте. Потом закрыл и положил в чемодан.

– Почему-то старые книги пахнут мороженым, – заметил он, но не стал развивать и эту мысль, а взял ключи. Повертев связку больших, наверное, от амбарных замков, и более мелкие, но, не найдя им применения, положил на место. Потом закрыл чемодан и встал. Пройдя чердак и заглядывая в углы, он еще надеялся что-то найти, но ничего больше видно не было. Расстроенный Дима вернулся к проему, спиной аккуратно слез на лестницу, закрыл гвоздиком дверь, и уже быстрее, нежели ранее, благополучно спустился на землю.

В доме мама раскладывала вещи в шкаф в своей комнате. Получив несколько полезных советов, Дима прибрал свои вещи, которые лежали на столе у окна. Рубашки, брюки, школьную форму он развесил на плечики в шифоньер. Сбоку были полочки, на которые он сложил остальные вещи. Затем еще немного покрутился, но не найдя себе еще какого-нибудь дела, решил прилечь прямо в одежде на покрывало, которым была накрыта его кровать. Мыслей не было никаких. Правда перед закрытыми глазами вновь и вновь появлялась фотография дедушки в черной шляпе. Или это было уже во сне?

Вечером пришел отец, от его голоса Дима проснулся и, быстро встав, пошел встречать папу. Потом они поужинали и долго сидели, разговаривая на кухне возле уже пустого стола. Телевизора еще не привезли, а перегоревшие лампочки, именно в них оказалась проблема, купить было негде, поэтому, как только стало плохо видно в темноте, все пожелали друг другу спокойной ночи и отправились спать.

Вот только Дима спать совсем не хотел, так как уже успел выспаться днем. Он долго ворочался. В соседней комнате уже сладко посапывали его родители. Дима встал и закрыл шторы, чтобы свет луны не попадал в комнату и было еще темнее. Только это не помогло, и он снова встал и теперь открыл занавески. Потом несколько минут тихо стоял и смотрел в окно на ночной пейзаж. Однако особо ничего разглядеть не удалось. На небе были видны звезды и где-то сбоку падал свет от луны. Саму ее видно не было. После этого он все же лег и наконец задремал. Была уже глубокая ночь.

Неизвестно сколько времени Дима спал, хотя сном это трудно было назвать, но вдруг он услышал явное поскрипывание пола. Где-то рядом кто-то, без сомненья, ходил. Дима заворочался и открыл глаза. Краем глаза он успел заметить, как в свете луны, которая уже появилась в окне, к шифоньеру мелькнула тень.

Сон мигом пропал, и мальчик присел на кровати. Возможно, это были еще остатки неглубокого сна, который уже немного успел затуманить мозг, подумал Дима, как тут же он услышал слабый шорох с той стороны, куда исчезла тень.

– Это, наверное, меня родители решили напугать и спрятались в шифоньере? – обрадовался своей внезапной догадке мальчик.

Неслышно он встал и подошел к нему босиком.

– Точно, только это я их напугаю! – Он так же неслышно взял в руки телефон, чтобы осветить лица прячущихся, и зашел сбоку шкафа. Прошло некоторое время, и сон снова начал одолевать голову и мысли, Дима, покачиваясь, прислонился спиной к холодной стене и проснулся. Тут он увидел, что дверки шифоньера начали открываться. Чей-то силуэт медленно и бесшумно стал отдаляться от открытых в сторону стола дверок. Находился неизвестный спиной к мальчику.

Дима сделал шаг к силуэту, потом приподнял телефон к голове и нажал на кнопку. Сенсорный экран ярко засветился, озарив все в комнате. Незнакомец издал непонятный звук и резко обернулся.

При этом в свете телефона стало видно совсем незнакомое лицо старца с бородой. Был он одет в темный плащ, а сам оказался небольшого роста. Глаза его смотрели на Диму испуганно, удивленно и в то же время хитренько. Мальчик от неожиданности тоже тихо вскрикнул и отшатнулся. Где-то он его видел, – мелькнула мысль. Некоторое время они молча таращились друг на друга.

– Вот те так, – шепотом все же сказал старец, глядя мальчику в глаза, и покосился на место, откуда только что вышел. Потом поежился и пошамкал губами.

– Не бойся меня, я все объясню, – снова сказал он.

Дима по-прежнему находился в оцепенении и не мог ни пошевелиться, ни сказать что-то. Он только таращился на неизвестного широко открытыми глазами. В его опустившейся руке погас телефон.

– Пойдем, я все покажу, – воспользовавшись моментом, быстро сказал человек в плаще. Затем он проворно взял с обоих боков мальчика и с силой впихнул в открытые дверцы. Тот попытался было вырваться и закричать, но все произошло слишком быстро. Его крик, едва только начавшись, вдруг пропал в шифоньере. Вместе с мальчиком там скрылся и дедушка. После этого дверки его сами собой тихо закрылись.

Крика мальчика никто в доме не услышал, как и ночного шума.

2 Точная копия и черный чемодан

Дима открыл сонные глаза и понял, что находится в своей новой комнате. Лежит он на кровати и смотрит вверх в потолок. Повернув немного голову влево, увидел шифоньер, где недавно… Так это был сон! – воскликнул мальчик и глубоко вдохнул. – Получается, это я просто спал и мне приснился странный сон про похищение и чудного дедушку. Сейчас я по-прежнему лежу на кровати. На улице ночь, и луна ярко светит. Приснится же такое, а ведь все как в реальности было.

Дима приподнял голову и осмотрелся. Оказалось, что лежит он поверх одеяла раздетый. Немного поиграв пальцами ног, мальчик поднял руки к потолку со словами: «Здравствуй снова, моя комната!»

– Не совсем твоя, – раздался откуда-то из-за головы шелестящий баритон.

Дима резко повернул голову, так, чтобы было видно, кому принадлежит голос. Сделав это, он поморщился от боли в шее. Так бывает, когда резко дернешь головой. Затем он сел на кровать и внимательно начал всматриваться в темный угол комнаты. Оттуда по направлению к мальчику сделал несколько тихих шагов дедушка в плаще. Луна хорошо осветила его фигуру.

– Я говорю, не совсем твоя, потому что мы сейчас находимся в другом мире, – произнес он спокойно и дружелюбно.

– Маам! – растягивая слово, громко произнес Дима и покосился на закрытую дверь, что вела в кухню. Там находилась и другая дверь – в комнату родителей. Ответа не последовало, поэтому мальчик, не отрывая взгляда от незнакомца, снова произнес: – Паап! – Но опять не было никакого ответа.

– Забыл, что ли? – уже громче, с нотками непонимания в голосе вместо папы ответил дедушка и подошел еще ближе. Мы же через шкаф прошли, – он кивнул в сторону шифоньера, – ты просто спать захотел, и я тебя положил. Вот стою и жду спокойно, пока ты проснешься.

Глава шестая. Аристократические замашки.
Мой маленький домовой оказывается очень ранимый и чувствительный, как сто мягких игрушек, постиранных отбеливателем Ласка. Нафаня любит внимание, и если маленького духа не баловать этим редким в последнее время подарком, то он начинает обижаться. Как Нафаня чудит вы уже в курсе. Но напомнить следует. Жизнь с ним крепко отдыхает от кинематографа и литературы.

Утром двадцать третьего февраля, я проснулся с не проходящим чувством, что должна случиться какая-то пакость. В моей комнате все находилось на старых местах. Кроме потертой коробки, в которой жил птицеед Олег, напугавший Нафаню до паранормального тика. Что впрочем, не помешало в дальнейшем очень крепко полюбить волосатую зверушку. Это я про Олега.
Зверушку пришлось отдать на содержание знакомому арахнофилу Павлику, который не глядя отвалил за паучишку втрое большую сумму, что я заплатил первоначально. Олег требовал ухода, а Нафаня после пары дней наотрез отказался кормить паука червячками, пытаясь подсунуть копченую колбасу. Но история не про паука, а про внимание к Нафане.

Утро Дня Защитника Отечества, было сырым и холодным. Вытащив из-под одеяла ноги я, зевая, потопал умываться, не удивившись тишине вокруг. Вчера вечером, Нафаня крепко скандалил. Поругался со мной и залез на холодильник с бутылкой виски, украденной из бара и украденной пачкой Chancellor, которые стал курить после того, как просидев полчаса над своей фотографией из детства, заявил:
- Барин, родители-то мои благородные и хорошо одетые люди, и я получается аристократ. Следовательно, я буду курить только изысканные сигареты, и пить дорогое спиртное. А убираться в квартире ты теперь будешь сам.
- Нафань, ты прости, но в тебе ни капли нет от аристократии. Ты волосатый матерщиник, плюющий на голову соседям из окна. Аристократы себя так не ведут, – резонно парировал я. На что получил целый ушат мата из Нафаниного «аристократичного» рта.
- Смерд, – Нафаня выпучил глаза и смачно выдал длинную и громкую отрыжку – Как смеешь ты обращаться со мной подобным образом. Я барин теперь!
- Ты же рыгаешь, прости Боже, как последний холоп. Благородным господам не пристало так выражаться, Наф, – я вытирал выступившие от смеха слезы.
- Поелику, я славный и гордый сын рода человеческого, – понесло Нафаню в дебри истории. – Отныне, ты будешь проявлять ко мне больше уважения. Иначе я высеку тебя ночью розгами!
- Вот поелику ты славный и гордый, то иди и зарабатывай деньги на свои напитки и сигареты сам, – я выдал гневную тираду не жалея ушей мелкого духа. Который почесал свой зад и, встав, молча удалился. При этом стараясь ставить одну стопу на линии с другой, как благородные короли, дабы заметнее была легкость походки. Ничего из этого не вышло. И грохнувшись в коридоре, Нафаня, вскочил, быстро помчавшись в туалет под вопли моего истерического смеха.

Этим утром пахло пакостями, которые начались на кухне. Зайдя в помещение, я увидел самозваного дворянина спавшего на холодильнике, с открытым ртом, выпускавшего слюни и что-то бормоча во сне.
Я демонстративно прошел мимо и поставил на огонь чайник. Закурив сигарету, выпустил ароматную струю дыма в форточку, и задумался о жизни. Мысли о жизни испортил очень громкий чих, ругательство, и звонкий выход газов из чьей-то мохнатой задницы. Нафаня проснулся. Я тихо включил радио и под звуки Венского вальса наблюдал, как кряхтит родовитый барон, пытаясь слезть с холодильника. Ожидаемо, Нафаня растянулся на полу и, метнув мне гневный взгляд, сказал:
- Андре, это не смешно. По этикету, упавшему домовому нужно подать руку и принести хлеб-соль с яичничкой.
Страсть домового к яичнице превосходило все виденное мной ранее. Нафаня умел готовить сотни различных вариаций, одна вкуснее другой. Но более всего любил приготовленную моими руками, яичницу.
- По этикету, упавшему домовому нужно вызвать священника, дабы провести обряд изгнания мелкого пакостника из дома, а затем угостить парой тумаков на дорожку, – саркастично вставил я.
- Бе. Холоп ненавистный, – Нафаня вытащил длинный язык и угрожающе им замотал. Впрочем, на меня это не действовало. Я привык к подобным выходкам злого духа. Демонстративно промолчав, я стал жарить яичницу себе, краем глаза смотря за императором в замусоленной майке. Который алчно уставился на сковороду, шипевшую горячим маслом, и от восторга забыв спрятать язык. Язык, смешной трубочкой, так и свисал изо рта Нафани. Сдерживая желание дернуть за висящий орган, я поперчил и посолил яичницу. Выложив на тарелку, налил себе стакан вишневого сока и, усевшись за стол, начал трапезничать.

Нафаня не в силах это вытерпеть, вскочил на табуретку и стал гипнотизировать меня темным глазом, иногда вздыхая, как бурлак, тащащий здоровенный нефтяной танкер. Я, смотря в глаза домовому, аккуратно прибрал остатки яичницы кусочком хлеба и, закинув мини-бутерброд в рот, запил соком.
Тяжкий вой разнесся на кухне. Юный предводитель дворянства бился в припадке на полу, гнусавя грустным голосом:
- О горе мне, древляне. За что постигла кара вашего слугу. Не в силах я терпеть пожирание ненавистным халдейским ртом божественного блюда из яиц. Уууу.
Дух катался на полу и в остервенении начал скулить.
- Может, просто извинишься? – предложил я.
- Нет. Не мне поклоняться безродному холопу, – провыл Нафаня, утирая слезы серой майкой, которая раньше была белой. – Высеку тебя, Андреюшко за такое наплевательство!
- Как хочешь. Только после извинений за твое ужасное поведение, я смогу простить тебя, – произнес я менторским тоном и пожурил домового пальчиком. – Мне пора на работу. Ведите себя хорошо, ваше высочество. Вы домовой, защитник дома, а ведете себя, аки распутная куртизанка, – да, я тоже мог разговаривать культурно. Нафаня на мою тираду, удивленно замолчал и, потирая маечку, поплелся в туалет, дабы предаться аристократическим размышлениям над моими словами.

Рабочий день был на редкость ленив. Праздник же. Сидя в пустом офисе, я оперировал обтравочными масками, фильтрами, наложениями, слоями, и уровнями. Тяжек хлеб дизайнера, который раз говорю я. Выкинув пару готовых идей и в итоге закончив проект, я посмотрел на часы. Учитывая, что день был коротким, я осознал, что время пролетело ужасно быстро. Пора было идти домой к зазнавшемуся духу.
По пути, я решил все-таки его побаловать. И купил в магазине атрибутики майку Cannibal Corpse стильного черного цвета. Мой бабайка любит такие вещи. На сдачу я захватил кулон с египетским крестиком. Положив все в фирменный пакетик, направился дальше.

Придя домой и, открыв дверь ключом, тихо позвал:
- Ваше сиятельство. Соблаговолите встретить слугу вашего нерадивого.
Ответом вновь была тишина. Я, хмыкнув, разделся и, бросив пакет с майкой в комнате, пошел на кухню. Открыв дверь, поневоле разинул рот.
На подоконнике, завернувшись в плед, с чашкой кофе в лапках, сидел очень грустный Нафаня.
- Наф, ты чего? – опешил я.
Увидев меня, домовой пулей слетел с окна, и, вцепившись в ногу, протяжно заныл. Я бережно поднял чумазого духа и прижал к плечу.
- Ну что такое? Что случилось, мой принц? – в ответ на это Нафаня завыл еще сильнее. - Народ вас не любит и кидает в вас гнилые помидоры с конскими яблоками?

Битых полчаса я пытался успокоить домового. Уговорами и поглаживанием шерсти, я таки добился своего. Нафаня хлюпая носом и сморкаясь трубно в свою майку, выдал ответ на мои вопросы:
- Андриюшка. Я такой паскудник. Старый бис. Вот дернуло же считать себя снобом. А я просто хотел твое внимание привлечь. Ты постоянно на работе. А Нафанюшка один дома, страдает, стены грызет в припадках от скуки смертной.
- Наф, я же зарабатываю деньги. Жить нужно как-то, – я логично ответил ему.
- Да, я знаю. Но все же. Раньше мы веселились, нашли тайник с моим фото. Даже Олега я принял. А теперь ты забросил меня. Андрюшенька… я тебе не нужен? Скажи, а? – Нафаня лапкой аккуратно теребил мою штанину.
- Глупый, – я ласково улыбнулся и вновь взял барабашку на руки. – Я тебя не брошу. Ты мой сосед. Почти семья. И у меня есть для тебя небольшой подарок, хоть ты, обормот ужасный, постоянно меня доводишь до белого каления.
Дух вырвался из рук, глаза алчно загорелись. Такова нечистая сила, что поделать. Быстро сходив в комнату, я протянул Нафане майку. Развернув ее, Нафаня потрясенно молчал. Пока не задрожала волосатая губа.
- Хозяин подарил Добби рубашку. Добби любит хозяина, – и, заныв в который раз, бросился ко мне. Удивительно быстро переодев майку, бросив грязную в стоящее рядом ведерко. Теперь на нем красовался черный балахон с цветным вокалистом Каннибалов, Фишером, что скалился и показывал язык. Как Нафаня. Дух спрыгнул и, смутившись, протянул мне маленький сверток:
- Это тебе, барин. Мой подарок.
Я с любопытством развернул бумагу и увидел небольшой рисунок, вправленный в рамочку. На рисунке был нарисован Я корявой рукой Нафани. Рядом, сам домовой, похожий на гремлина Гизмо из старого фильма, и с размашистой подписью – «С празднекам Андрей!»

Я обнял коротышку, который улыбнувшись, прильнул ко мне. Внимание друг к другу, может помирить кого угодно. Даже если это зловредный домовой и его саркастичный хозяин.

Мать моя разошлась с отцом в 1995 году и вышла замуж за другого человека. Мы уехали из города в сельскую местность и купили дом. Вот именно там всё и началось через два дня после того, как мы вселились в новое жилище.

Я никогда не верила в существование домовых и подобных им потусторонних существ. Да и отчим всегда говорил, что это сказки, а в реальной жизни ничего такого не бывает. Но мы придерживались такого мнения только до того рокового вечера, когда рано легли спать. Матери с отчимом надо было утром на работу, а мне в школу. И вдруг на кухне сам собой зажёгся свет, и заскрипели половицы.

Мама позвала меня по имени и попросила не шуметь. Я в ответ ответила, что не вставала и из спальни не выходила. Мы с мамой очень испугались и попросили отчима пройти на кухню и выключить свет. Он это сделал, но решил, что это мои глупые шутки.

Прошло 15 минут и в печки что-то завозилось. Затем послышались быстрые шаги, хлопнула входная дверь, и кто-то быстро пробежал под окнами. После этого хлопнула калитка, а мы с мамой всегда её закрывали на засов.

Отчим опять встал, выглянул в окно и издал возглас изумления. Калитка была закрыта на засов, как будто со двора никто не выходил. Всю оставшуюся ночь мы спали плохо, просыпаясь от каждого шороха. Даже свет во всех комнатах включили, но нас больше никто не потревожил.

Следующим вечером мы с мамой начали трусить и вздрагивали от каждого шороха. Но до полуночи всё было тихо. А вот после 12 ночи опять стали тихо поскрипывать половицы: кто-то ходил по дому. Меня от страха прошиб холодный пот, а мама вдруг сказала: «Что же ты нас пугаешь и не даёшь нам спать? Давай подружимся, ведь мы теперь будем жить в этом доме». Я подумала, что мама бредит. Но половицы скрипеть перестали, а у меня почему-то прошёл страх. Вскоре я крепко уснула.

На следующее утро мама рассказала, что как только стала засыпать, почувствовала на лице тёплое дыхание. Открыла глаза и увидела что-то пушистое ростом с 5-летнего ребёнка. Оно стояло возле изголовья и смотрело на маму, а потом вдруг пропало.

С тех пор мама с домовым подружились. А меня он почему-то недолюбливал. Наверное причина была в том, что я всегда оставляла на столе ножи после ужина. А домовой видимо их боялся и пугал меня всячески. То в комнате шторы начинали колыхаться, то книги на пол падали, то вдруг в ухо кто-то начинал мне дышать, словно собака-невидимка. Но самое интересное, что в глаза его только мама видела, а я и отчим были обделены этим даром.

Постепенно мы привыкли к нашему сожителю и перестали обращать внимание на его шалости. Но вскоре узнали, что он не только баловаться умеет. Однажды в апреле мама проснулась в 4 часа утра со страшным криком. Нам с отчимом она пояснила, что сильно испугалась, так как кто-то её за ноги с кровати тянул.

На следующий день мы получили телеграмму. В ней сообщалось, что ночью в Калининградской области погиб мой отец (он был шофёром-дальнобойщиком). Потом выяснилось, что погиб он именно в 4 утра. Тогда мы с мамой поняли, что домовой пытался предупредить о несчастье.

Через 3 месяца после гибели отца я переехала жить в Калининград. Отец очень хотел, чтобы я жила с ним в его квартире. Вот я и живу в ней уже долгие годы. У меня хороший муж и дочка. Только отца больше нет. А домовой после его смерти перестал цепляться ко мне, когда я приезжаю навестить мать с отчимом. Жалеет он меня, наверное.

Рассказ для сайта подготовила Зимняя Вишня

Отношусь к категории людей, которые ни во что не верят, но возможность всего допускают. Подобный агностицизм, считаю, лучшее средство от шарлатанских бредней, и способ действительно расширить границы восприятия реальности…) Это не тот случай, когда «пока не увижу – не поверю», ибо и увидеть-то (вне границ реальности) можно лишь то, что и другим не расскажешь… Но достаточно для того, чтобы самому себе сказать: «Что это было… Буду думать.»)))

Я заехал на базу за две недели до начала туристического сезона. На всем южном побережье Телецкого озера народу было… Как вид из окна утром 1-го января.))) На нашей базе было человек восемь. Повара, бармен, директор базы, моторист, да я. Лишь щебетание птиц и угугуканье по ночам. Иногда доносится нежное пение с водопада… Чего только по ночам не почудится?)

Вид на базу с берега Телецкого озера.

Поселили меня в «скворечнике» на втором этаже. Жил один, два молодых инструктора должны были подъехать еще не скоро. Первый этаж занимали бельевая и пекарня с настоящей кирпичной русской печью. Ночная тишина – просто оглушающая, слышно биение сердца. И темнота в моей «каморе» - будто ослеп. В первые же дни почувствовал присутствие еще кого-то. Все время ощущение, что кто-то на тебя смотрит. Очень некомфортное, скажу, ощущение. Успокоил себя тем, что новое место… Просто неуютно. Потом начал просыпаться от стука. Звук совершенно отчетливый, но его происхождение идентифицировать было просто невозможно – облазишь ночью все углы, а стучит все равно в противоположном! Решил, что мыши. Дальше – больше. Однажды ночью подорвался от звука шумно распахивающейся двери. Ветер ворвался в комнатку, разбросал все на столе, и я в трусах мечусь в полной темноте: «Кто здесь?!». Никого, конечно не было… Проверил щеколду, все в норме. На этот раз решил, что просто задвинул ее не очень сильно, вот ветром и вырвало… Еще через пару дней случился новый казус. Просыпаюсь от жуткого шума, словно стадо коров пробежало по каморке. Включаю свет: все вещи разбросаны, рюкзак на полу (лежал на соседней кровати), туалетные принадлежности по всем углам… Почесал голову, придумал объяснение, что, типа «не так поставил рюкзак, тот упал на полку, все разлетелось…»… А у самого уже появились смутные сомнения в собственных логических выводах, которые я тут же отогнал…

Здесь я жил все лето. Вверх по лестнице...)

И вот кульминация для «Фомы неверующего»: пару дней спустя я вижу сон. Красивая поляна в лесочке, что прямо за базой. На поляне стоит белоснежный шатер, под шатром накрыт богатый стол: водка, закуска… И… за столом – только те, кто был в тот момент на базе. Именно эти восемь человек. Все пьют, веселятся, закусывают. Передо мной тоже стоит бутылка, рюмка… очень хочется выпить, а не могу! Сижу как деревянный, ни рукой, ни ногой не могу пошевелить. Мучаюсь, дергаюсь, хочется присоединиться к веселью, и никак не получается – словно парализовало! Пытаюсь усилием воли поднять руку к бутылке, а она –рука- свинцовая… И в этом состоянии начинаю потихоньку из сна выходить… Кто знает, что такое «между сном и явью» меня поймет – вот в этом состоянии я вижу свою темную каморку, и… некую полупрозрачную сущность, которая сидит у меня на ногах, и держит меня за руки. Тут я уже начинаю блажить, ясное дело: «Отпусти!!! Понял я, понял! Есть ты! Вижу, отпусти!». Отпустил… Тут я и пришел в себя, весь мокрый от пота. Вышел на балкон, закурил дрожащими руками, и сказал в ночь: «Я тебя понял, приятель. Ты тут раньше меня поселился… Хозяин… Я тебя уважаю. Обещаю не пакостить, тебя не обижать. Но и ты мне дай поработать, я тут ненадолго. Давай жить дружно, приятель…». И все, после этого все прекратилось. Пока не приехали молодые студенты-инструкторы.

Наш "скворечник".

Я познакомился с ребятами, парни разместились, устроились… Не мог их не предупредить: «Тут это… Если что, не пугайтесь. Живет тут, кроме нас…». Парни, естественно, заржали (я бы на их месте то же самое сделал), где-нибудь за углом, видимо, пальцем у виска покрутили, мол, с придурком поселились… В общем, никакого уважения к Хозяину не проявили. Через несколько дней я и Толик (один из молодых) просыпаемся от непонятных звуков. Наблюдаем картину – Серега (третий инструктор) ворочается во сне и жутко стонет. Разбудили бедолагу. Его рассказ: «Всю ночь меня кто-то душил и душил… Душил за горло…». После этого они смеяться перестали. Но и Толика все равно постигла беда – однажды ночью он сорвался с лестницы, и разбил голову в кровь… «Поднимался по лестнице, и вдруг слышу, что меня зовут – обернулся, и сорвался…». Конечно, его никто не звал. Разве, что Хозяин…

Все мы после этого проявили должное уважение к месту, в котором живем, и эту историю забыли. И никто нас более не тревожил. Лишь иногда глубокой ночью, когда мы сидели у костра, прибегали туристы с выпученными глазами: «Там… там… Кто-то…», мы перебивали напуганного: «В пекарне? Расслабься, почудилось…».

В августе мои студенты уехали, и я снова остался один в нашем «скворечнике». Проснулся от знакомого ощущения присутствия. Почему-то мне не было страшно, и я спросил: «Я чувствую, что ты здесь. Хочу тебя увидеть». В кромешной тьме вдруг появился плавающий огонек в углу. Он поплыл прямо на меня, превращаясь в светящееся облачко… Оно обволокло меня, и чувство было, что кто-то светит зажигалкой перед лицом – так было светло… И ощущение, что тебя сканируют, словами не передать… Так я познакомился с Хозяином.

P.S. Могу предположить, что это была не местная сущность. Алмысы и прочие алтайские духи – совершенно другие по ощущениям. Подозреваю, что этого домового привезли с собой Петрович и Люба. Это муж с женой, которые приехали на базу из маленькой русской деревеньки, и уже шесть лет как жили на базе. Люба пекла хлеб как раз в этой самой русской печи, труба которой проходила через наш «скворечник»…

В общем, хотите - верьте, хотите – нет. Это моя история.)))))))))))))))))

Мой домовой

1 Новый дом и человек в шляпе

– Не то, чтобы я сильно мечтал о деревенской жизни, скорее – нет, совсем не думал об этом. Все-таки в городе больше интересного, скоростной интернет и вообще, но… Так уж получилось, что папу перевели работать в село на железнодорожную станцию, вот нам всем и пришлось временно поменять место проживания. Нам – это папе, маме, и мне – 13-летнему мальчишке. Хорошо, что еще была осень, то есть во всю шёл учебный процесс, а мне вот так вот – раз, и случились очередные каникулы. Ну, не навсегда, конечно, пока мама там все документы не оформит и меня не устроят в местную школу. Пусть так, но все равно – весело!

Дима поднял голову и посмотрел в окно автомобиля. Вдоль дороги медленно проплывали одинокие столбы, от их макушек тянулись друг к другу длинные провода. Складывалось ощущение, что когда-то столбы стояли рядом, но вдруг испугались и побежали в одну сторону. Но кто-то, возможно, какой-то пастух, метко бросил свое лассо и поймал их всех. Вот так они теперь и стоят связанные друг за другом и не могут пошевелиться.

Дальше виднелись желтые поля с уже убранным урожаем, а еще дальше прятались леса, меняющие свой цвет с туманно-зеленого на ярко-желтый и пурпурно-красный. Мальчик снова задумчиво опустил голову и продолжил размышления.

– Вот только все мои многочисленные школьные и дворовые друзья были очень опечалены такой новостью. Да я с ними даже и попрощаться-то как следует не успел. Вовка, мой лучший, точнее сказать, единственный друг, прямо так и сказал: «Как же я без тебя через соседний двор буду проходить?» Конечно, одному-то сложнее убегать от задир. Ну ничего, я надеюсь, что мое пребывание на новом месте будет недолгим. Из-за папиной работы нам часто приходилось куда-то переезжать, но все эти перемены были непродолжительными. Порой даже мы меняли место жительства по два раза в год. Но все-равно возвращались домой. Вот и в этот раз собрали вещи, закинули в машину и – вперед!

На передних сидениях о чем-то разговаривают родители, наверное, обсуждают, как будут жить на новом месте. Мальчик разместился на заднем, смотрел в окно и внимательно следил за всем происходящем.

– Смешные птицы, такое ощущение, что они словно летят задом. Неужели им вправду так удобнее?

Димка поежился, хотя вовсе не было холодно, и переместился к противоположному окну, решив, что пора поменять обзор. В другой стороне картина была кардинально противоположная, – как выразился он сам, – сначала шел небольшой лесок, а уже за ним виднелись поля.

– О чем бы таком еще подумать, чтобы совсем не заскучать, может, в телефон поиграть, такую же прикольную гоночку скачал? Нет, не хочу. Лучше снова погрузиться в мир своих фантазий, где мне всегда так уютно. Сколько еще ехать-то? – он посмотрел на спины теперь молчавших родителей и ничего не спросил.

– Интересно, а как там поживают мои работнички? – Он улыбнулся и, опустив глаза, поуютнее вжался в кресло, – это же надо было такое придумать, что где-то у меня есть своя корпорация, заводы и много чего еще, точно я и сам не в курсе. И пока, в силу малого возраста, мне не могут передать все дела. Просто я догадался, что у меня такое есть и спокойно жду своего времени. Зато уже сейчас я вполне могу обратиться к «ним» и попросить немножко денег. Да, в это трудно поверить, но мне действительно помогают. А как же иначе, отказать руководителю никто не вправе. Конечно, чемоданами мне деньги не таскают, но немного, чтобы не развращать несформировавшееся сознание, это уж без разговоров. И получается-то как интересно: то мама мне вдруг выделит ни с того, ни с сего нужную сумму, то папа. Или я сам проявлю усилия и на недельку остаюсь без школьных обедов, и вот, что загадал, то и получил, на личные расходы. Даже на этот телефон я долго просил моих учредителей, – он достал из кармана джинсов внушительных размеров смартфон и, повертев его в руках, засунул обратно, – а отказать не смогли. И точно в день моего рождения, как бы от родителей, конечно, как же иначе, но я его получил.

Пока Дима сидел, погруженный в свои мысли, в зеркале заднего вида было хорошо заметно, что большие зеленые глаза его воодушевленно светятся. Копна не особенно густых подстриженных светлых волос упала набок, в ту сторону, куда и была наклонена голова.

Конечно, невозможно понять, действительно ли все так и есть или это просто выдуманная история, в которую очень хочется верить. Придумал он ее еще несколько лет назад по пути в школу, и она ему так понравилась, что он сам стал верить в нее. Мысленно разговаривал со своими работниками, давал им какие-то советы. Конечно, если бы его просьбы «помочь финансово» никогда не осуществлялись, то, он бы ее забыл, но, что странно, все всегда получалось. Значит, можно и дальше верить. Главное, только не разговаривать с ними вслух и не рассказывать никому, чтобы не посчитали ненормальным.

Он снова посмотрел в окно. Автомобиль проезжал в это время очередной населенный пункт. «Скорей бы приехать», – недовольно, но с надеждой подумал мальчик.

– Мама, а мы скоро приедем? – спросил он.

– Еще немного. Что-нибудь хочешь: пить или есть? -поинтересовалась она, обернувшись к сыну.

– Нет, подожду, если скоро приедем.

Через какое-то время автомобиль въехал в очередную деревушку с покосившимися темными домами. Темными, возможно, потому что уже наступил вечер и все стало темнеть. В самом конце ее они наконец остановились.

– Восемь часов – и на месте, в маленькой и полузаброшенной захудалой деревушке, названия которой я не успел прочитать, да это и не важно, – подумал Дима, посмотрев на дисплей телефона. Фары осветили большое строение синего цвета. – Раз машина остановилась, это означало, что тут, похоже, и останемся на неопределенный срок.

Возле дома находился старый небольшой сарай с поломанной дверью. Она криво висела на нижней петле и вот-вот собиралась опуститься с грохотом на землю. Только что-то ее еще удерживало, видимо, чье-то честное слово, и она все же худо-бедно старалась преграждать путь в деревянную постройку.

Именно поэтому первым делом, как только Дима вышел из автомобиля, он устремился к огромной дыре в дощатой стене, рядом с этой дверью, и заглянул внутрь. Было, конечно, страшно, но любопытство победило. К тому же на улице стало еще не очень темно, да и свет от фар помогал неплохо. Внутри оказалось очень чисто, все лежало на своих местах. Да уж… Там просто не было видно ничего, сарай выглядел абсолютно пустым. Вероятно, это местные жители «позаботились» о порядке.

Сам участок оказался огорожен зеленым забором, и кое-где даже штакетник остался. Больше тут снаружи не было заметно ничего. Хотя да, бросилась в глаза крыша, нет, не сам шифер, а ниже – чердак. В разных специальных книжках часто пишут, что самое интересное в старых домах скрыто на чердаке. Значит, решил он, – надо будет обязательно там все разведать. Потом, конечно!

Поселились новоиспеченные жители пусть и в старом, но зато большом деревянном доме, неподалеку от станции.

– До нас тут, похоже, давно никто не жил, – сказал глава семьи, проходя внутрь. За ним проследовали и остальные.

На удивление, все внутри оказалось чисто и прибрано. Не было и намека на бардак и заброшенность.

– Видимо, кто-то за ним все же ухаживал, – добавила удивленно и обрадованно женщина.

Там были две большие комнаты, одну из которых тут же занял мальчик. В другой, немного больше, вещи разложили родители. Еще в доме была просторная кухня с большой белой печкой. У Димы оказалась огромная деревянная кровать, два окна, возле одного стоял стол со стулом и шифоньер. Тоже большой и пустой.

– Вот куда я буду прятаться, – сразу подумал с воодушевлением Дима и так же быстро погрустнел, так как в прятки играть тут не с кем.

Пока он стоял посредине своей комнаты и смотрел по сторонам, привыкая к новой планировке, хозяйка успела застелить всем постели и стала выкладывать взятые с собой припасы на стол. Мужчина тем временем проверил все замки на дверях, ручки и окна. Все оказалось вполне целым и пригодным к пользованию. Большая входная дверь запиралась изнутри на массивный железный крючок. Небольшие сени имели слабенькую дверь с хиленькой щеколдой.